Наш товарищ и админ дружественного паблика /rev/games — о фильме «Круэлла» (2021):
Диснеевская Круэлла мало чем отличается от диснеевской Души, диснеевского Вперед или пиксаровской Тайны Коко.
Маргинал_ка сталкиваются с реальностью, это вызывает всплеск отрицающего воображения, а потом это воображение примеряется с реальностью и системой. Практически идеальная формула сценария. Разница же в том, что бунт Души-Вперед — волшебный, воображаемый, а бунт Круэллы — удачное левацкое шоу. Круэлла — попытка диснеевского ответа Джокеру, а потому вышло слишком лощено, добро, нереально. Что поделать? Низкие возрастные рейтинги — большие прибыли. Но сначала мы верим. Итак. (Дальше много завуалированных спойлеров.)
Вот наша девочка, рожденная с черно-белыми волосами. Это важно. Черно-белая мораль основа буржуазной морали, черно-белая мораль — это вид, в данном случае, в прямом смысле. Неспроста фильм начинается с черно-белой съемки с такой забавной и неуместной вспышкой красного. Черный — это анархия, безжалостность, Круэлла. Белый, очевидно, порядок — Эстелла. Беда. Пока они балансируют, но фильм все же носит имя чернушки?
Вот наша девочка идет в школу. Но внесистемное существование творческой личности лишает её места обучения и мать решает довести дочку до Лондона из глуши, дабы дать возможность выбиться в буржуазные люди.
К сожалению, рабочим просить денежной помощи приходится у этих же буржуазных людей, кончается же это, конечно, трагедией, наша девочка превращается не только в маргиналку мысли, но и маргиналку экономическую, благо вовремя прибившаяся к группке воришек Эстелла красит волосы в рыжий и совершенствует навыки шитья ради дела. Реальность не терпит ни вид, ни мораль буржуа.
Поднимаясь на воровстве, как четко выстроенном бизнесе, (воровство — самый чистый бизнес, разве нет?) приходит время вернуться к желанию — стать иконой моды. Благо воришки, ставшие семьей, помогают устроиться поломойкой в Либерти — дом мод. Свобода, конечно, не дает шанса молодой и горящей энтузиастке, оставляя её в ранге уборщицы. Вот тут и начинает панк, в конце концов, семидесятые уже почти тут.
Хорошенько выпив, она реализует свои творческие потребности на витрине и, удача, её замечает именитый модельер — Баронесса, буржуа, аристократка и очевидно, жертва нарциссизма. Ответ — да, для них бунт — это извечный вопрос отцов и детей.
Создавая платья и попадая в фокус модельерки, работа мало ли отличается от Либерти — Эстелла, а значит винтик. Самоирония происходящего, это конечно, фарс. Баронесса, что берет все заслуги креаклов, как свои — мало чем отличается от Уолта Диснея. Но ничего, панк уже близко.
Баронесса (уф поворот!) оказывается убийцей матери, а значит личное становится политическим.
Опустим вербовку мелкобуржуазного квира и перейдем к дуэли.
Дуэль назначена на черно-белый вечер. Дрескод старой пленки. Круэлла не событие, Круэлла за рулем. Круэлла это надолго? Что скажет пресса?
Среди добра и зла, смокингов и белых рубашек появляется что-то третье, сжигание порядка (порядок — это вид, вспыхивает белая накидка), а значит в моду входит красный. В моду входит панк. Что-то другое и непонятное, что-то живое.
Война. Холоднокровная, мерзкая Круэлла — вот что я люблю — для меня мало чем отличается от Черной Пантеры, штаб революции — в Лондоне, высоколобый стиль уходит, приходит стиль мусорных помоек, марш маргиналов, марш прямого действия. Так ли это? Склад — 2 этажа. Верхний этаж — Круэлла, правая и левая руки. Нижний этаж — квир и банда его швей. Помните Ги Дебора? Пространство — это политика тоже.
Пик — похищение далматинцев и альт-показа мод с шубой в кожу далматинца. Вот тут рейтинги и сдувают фильм. Газеты спрашивают? Круэлла отвечает — далматинцы живы. Революция — это шик, но не обольщайтесь. Что шик, что революция — это вспышка в истории. Так и тут. Забыв об осторожности, Круэлла попадает в ловушку. Круэллу убивают. Конец. Выходите из зала, дальше будет внутренняя контр-революция, привет радикалам шестьдесят восьмого года.
Круэллу не убивают, добряк-дворецкий Баронессы меняет команду. Нет, смерть, конечно, происходит. Смерть радикалки. Пришло время институализироваться. Она просто применяется с Эстеллой, возвращает свою буржуазную теплоту к друзьям-воришкам. Но прежде белой морали надо отчистить кабинеты, занятые стариками.
В первый раз, как трагедия. Второй раз — незапланированный Баронессой, но Круэллой, черно-белый вечер. Черно-белый, как волосы Круэллы, как вид.
В первый раз, как трагедия. Второй раз — Стеллу сталкивают в обрыв, как пролетарскую мать. Но глуп тот, кто не учится на ошибках. Вот тут и происходит самая грязная мерзость. Буржуа несут ответственность только на виду. И, конечно, Баронессу сажают. А вот Круэлла Де Виль въезжает в освободившиеся кабинеты. «Когда торжествует справедливость — это так… торжественно.»
Думаю вы поняли, что есть справедливость?
В моей Круэлле шуба была бы сделана из далматинцев, а не кожзаменителя, действующие лица не отпускали бы сигареты, а Круэлла стала бы мертвым символом — Фредом Хэмптоном, моральной причиной сжечь особняк вместе с Бароннесой и всеми её дружками.
А пока красный — это не революция, красный — это ад, говорят нам, снимая лишние буквы из Hell Hall. Какие реформы? Дальше 101 далматинец!
т. Вязбук
