Ключевое обаяние корейского кинематографа вообще и Пон Джун Хо в частности — это умение переключаться между жанрами, как бывалые автомобилисты — между скоростями. В лучших картинах режиссер довольно стремительно маневрирует между триллером, драмой, черной комедией, сатирой и прочими жанровыми построениями — может, не головокружительно, но и не так утомительно последовательно, как принято в западном жанровом кино. Уже в дебютной картине «Лающие собаки не кусают» (2000) режиссер демонстрировал, как быстро от хичкоковского саспенса может перейти к слэпстику, а в «Воспоминаниях об убийстве» (2003) только закрепил успех. Правда, обе американские картины Пон Джун Хо — «Сквозь снег» (2013) и «Окча» (2017) — в динамике смены тональности уступают корейским. Антиутопия о будущем в антураже вечной зимы распределяет жанры по вагонам: трагедия, сатира, брутальный боевик, социальная драма — и далее, насколько хватит фантазии и возможностей. В памфлете о генномодифицированной хрюшке режиссер продолжил делать более плавные переходы, опасаясь сбить зрителя с толку. В «Паразитах» же он исправился — пускай и не разогнавшись до привычных скоростей.

Еще одна отличительная черта кинематографа Пон Джун Хо — сардонический, в чем-то безжалостный юмор (впрочем, он уравновешивается патентованной корейской сентиментальностью, которой бывает через край даже в хитовых боевиках). Режиссер не только не чурается показывать персонажей глуповатых и даже с особенностями развития (как в «Воспоминаниях» или «Матери»), но и нередко иронизирует над ритуалами, для этого, казалось бы, неприспособленными. Так, во «Вторжении динозавра» (2006) он достаточно комично демонстрирует поведение семейства на похоронах, а в той же «Матери» (2009) — суровый процесс допроса. В «Сквозь снег» он заставляет похожую на башмак Тильду Суинтон, представительницу местной власти, объяснять жителям нищих вагонов, что они — это ботинок, которому положено знать свое место (то есть на ноге, возле грязного пола). В «Паразитах» режиссер максимально неприглядно обустраивает жилище бедняков и выводит наивными болванами их богатых нанимателей.

Суперзвезда южнокорейского кино, артист Сон Кан Хо прекрасно известен на Западе благодаря сотрудничеству с лидерами (уже не очень) нового корейского кино — Пак Чхан Уком, Ким Чжи Уном и Пон Джун Хо, а также их старшим товарищем — писателем и режиссером Ли Чхан Доном, который стоит немного особняком (в прошлом году его «Пылающий» стал главным корейским фильмом Канн, хоть и не получил существенных наград). Добродушное, слегка одутловатое лицо Сон Кан Хо идеально вписалось в галерею обычных корейцев: нужно ли охранять границу («Объединенная зона безопасности», 2000), стрелять с двух рук в самой безумной заварушке Маньчжурии («Хороший, плохой, долбанутый», 2008) или подкатывать к матери-одиночке («Тайное сияние», 2007). У Пон Джун Хо актер снялся в четырех картинах и везде играл типичного корейца: не очень умного сельского детектива в «Воспоминаниях об убийстве», еще более глупого, но сердечного простофилю во «Вторжении динозавра», затем отвечал за всю страну в интернациональном кастинге кинокомикса «Сквозь снег» (2013), а теперь снялся в роли главы небогатого семейства в «Паразитах».

Левак Пон Джун Хо (какое-то время он входил в левую рабочую партию), разумеется, не проходит мимо острых вопросов. Про классовое неравенство он размышлял еще в «Лающие собаки не кусают», где вся коллизия строилась вокруг четвероногих питомцев, которых те, кто побогаче, рассматривают как примету статуса, а бедняги — как блюдо. «Сквозь снег» и «Паразиты» тоже изучают конфликт богатых и бедных — в революционном и бытовом изводах. Впрочем, финансовые проблемы так или иначе влияют на персонажей всех его картин. В «Собаках» он также прибегал к городским легендам о распиле бюджета. В нетфликсовской «Окче» (2017) — высказался о мясоедстве, экоактивизме, унификации и корпорации с человеческим лицом. Вероятно, это самый разнообразный манифест его взглядов на жизнь.

Символично, что автор одного из хитов корейского проката («Вторжение динозавра» в 2006 году поставил рекорд для национальной киноиндустрии на родине) нередко подчеркивает «тлетворное влияние запада». В «Матери» богатеи ездят на немецкой машине Mercedes и играют в гольф (родина игры, впрочем, туманна — от Шотландии до Китая). В «Окче» проклятая корпорация устраивает фермы по производству идеальной пищи по всему миру — и в Корее тоже. Во «Вторжении динозавра» весь замес вообще начинается с того, что на американской военной базе сливают 200 бутылок формальдегида в канализацию и реку Ханган. (Тут, впрочем, любопытно еще и то, что корейская армия подчиняется США — согласно подписанному в 1953-м мирному соглашению.) В «Паразитах» богатая семья демонстративно учит английский, а младший ребенок в семье увлечен индейцами (ну как увлечен — любит сидеть в вигваме). Пон Джун Хо не сваливает всю вину за неприятности внутри страны на США, но точечно обличает как хищнические подвижки ее внешней политики, так и вообще очарование Западом сограждан. В диалоге рождается популярное на родине и в мире корейское кино, в слепом подражании/подчинении — монстры.

Большинство картин Пон Джун Хо так или иначе вращаются вокруг ячейки общества. Преступный умысел учителя из «Лающей собаки» аранжирован отношениями с беременной женой (она хорошо зарабатывает, он — только мечтает о повышении). В «Воспоминаниях об убийстве» семейные и человеческие узы нарушены (исключение — редкие явления жены детектива, которого играет Сон Кан Хо). Во «Вторжении динозавра» разномастная и не слишком успешная семья преодолевает огонь, воду и монстровы зубы, чтобы доказать, что чего-то стоит, несмотря на низкий социальный статус (точнее — они научатся ценить, что есть). В «Матери» ставится под вопрос материнский инстинкт любви к ребенку. В «Сквозь снег» любовь родителя к ребенку становится одной из вспомогательных сил местной революции. В «Окче» небывалой мощи достигает детская привязанность к питомцу. В «Паразитах» — фамилия поочередно тянет всех членов то к хорошей жизни, то ко дну.

Преступление

Двигателем сюжета у Пон Джун Хо нередко становится преступление: учитель — убийца собак привлекает внимание девушки, которая работает бухгалтером («Лающие собаки»). Полицейские расследуют серийные убийства девушек, которые происходят дождливыми ночами («Воспоминания»). Мать пытается вытащить из тюрьмы простоватого сына, которого обвиняют в убийстве школьницы («Мать»). Авантюрный сюжет «Паразитов» тоже приходит к статусу полицейской папки — правда, только в финале.

В ранних фильмах режиссера также можно было встретить характерный кадр: вытекающая из разбитой головы кровь — например, он есть и в «Матери», и в «Паразитах».

Пон Джун Хо не чурается насилия и мрачной проблематики, но довольно редко рассказывает о корейской сексуальности, в том числе и потому, что отношения полов в Южной Корее достаточно архаичны. За почти 20 лет режиссерской деятельности он позволил себе ограниченное количество сексуальных намеков; лучше начать в обратном порядке. В «Паразитах» присутствует легкий петтинг, в «Матери» говорится о том, что убиенная школьница спала с мужчинами и одноклассниками за порцию риса (и фотографировала каждого клиента), а в «Воспоминаниях об убийстве» череда женских трупов и одна сцена мастурбации указывают на фрустрацию целой нации.

Телевизор — важный герой большинства фильмов Пон Джун Хо; даже в постапокалиптическом «Сквозь снег», где, казалось бы, немного не до этого. В «Лающих собаках» героиня Пэ Ду На мечтает попасть в новостной сюжет, чтобы прославиться. В «Воспоминаниях об убийстве» деревенские полицейские смотрят дурацкий сериал про сыскное дело. Во «Вторжении динозавра» репортажи из зараженного и атакованного загадочным монстром района нагнетают атмосферу по заветам Хичкока. В «Сквозь снег» откровенно зомбируют новые поколения. Пон Джун Хо использует информационный ящичек как для информирования зрителя, так и для того, чтобы добавить красок к характерам героев. Говорить о сатирической или просто критической оптике, вероятно, излишне.

Память

Не самый очевидный мотив в фильмографии Пон Джун Хо, заметный, однако, в его самой известной картине — «Воспоминания об убийстве». Регулярно апеллируя к корейской истории, в которой хватает рубцов войн, восстаний и прочих катаклизмов, режиссер не может обойти механизм воспоминания. Воспоминания давят на педаль вины в поведении Кертиса (Крис Эванс) — лидера восстания из «Сквозь снег»; они же — заставляют людей отказаться от жизни в исполинском поезде (или наоборот — подпитывают страх покинуть вагоны «новой цивилизованности»). Память гложет персонажа Сон Кан Хо в триллере про серийного убийцу. Память о преступлении мешает матери вернуться к мудрой пожилой гармонии. Память о потерянных родственниках порождает сентиментальный квази-хеппи-энд «Паразитов». Лишь во «Вторжении динозавра» память помогает героями жить дальше — в благодарности за то, что они живы, у них есть лапша быстрого приготовления и хлипкая хибара, запорошенная снегом.