— У вас получился злободневный фильм. Но ведь запланировали вы его очень давно?
— Да, я начал работу над «Паразитами» в 2013 году, но обстановка — по крайней мере, у нас в стране — тогда была примерно такой же, как и сейчас. Огромная пропасть между бедными и богатыми, социальная поляризация. Думаю, эти проблемы свойственны не только нам. Я тогда как раз заканчивал постпродакшен фильма «Сквозь снег», который тоже описывал классовое неравенство, — так что можно сказать, что эта тема не отпускает меня уже давно. Но «Сквозь снег» — международный фантастический проект. А в этот раз мне захотелось рассказать историю о своем окружении, о современной Корее.
— «Паразиты» — редкий фильм, в котором важную роль играет запах.
— Запах — это нечто очень интимное, что ты разделяешь только с теми, кто по-настоящему близок к тебе, и вряд ли будешь охотно обсуждать с посторонними. Люди, которые в сегодняшнем обществе находятся на разных уровнях, редко пересекаются чисто физически. Они ездят на разных машинах, едят в разных ресторанах, даже в самолете есть бизнес-класс, а есть экономический. Ситуация, описанная у меня в фильме, когда человека из другой среды нанимают в качестве водителя или репетитора, — одна из редких возможностей для близкой встречи. И в связи с этим мне пришло в голову использовать запах как элемент нарратива. Он кажется чем‑то незначительным, но может быть мощным триггером или источником травмы.
И чтобы почувствовать запах другого человека, тоже нужно оказаться к нему очень близко. Поэтому сцена, в которой герой обсуждает запах своей прислуги с женой, сигнализирует нам о том, что все личные границы в отношениях этих семей уже нарушены. Ну а потом, запах — это наш способ подчеркнуть, насколько разными путями идут по жизни бедные и богатые. И не только в кино: в самолетах ведь тоже есть бизнес- и экономклассы, совсем как в поезде из фильма «Сквозь снег». В реальности богатые люди в Корее надежно отделены от бедных — поэтому мы решили пофантазировать, что они почувствуют, когда окажутся рядом, как в «Паразитах».
— Вы сами из какой среды?
— — Я из среднего класса. Можно сказать, что я ровно посередине между бедной и богатой семьями из фильма. Мой отец был преподавателем графического дизайна.
— А сейчас у вас какая финансовая ситуация?
— Сейчас мне 51 год, у меня есть квартира в высотке, но она где‑то в пять-шесть раз меньше, чем дом богатой семьи в фильме. И бункера у меня нет…
— Может, вы просто не знаете
— Нет, я проверил, там соседи.
— В фильме все очень четко выстроено по вертикали
— Да, у меня много вертикальных движений камеры. Когда мы впервые видим сына, например, камера спускается вниз, и герой как будто зажат в западне, мы понимаем, что он прожил в этом полуподвале всю жизнь. Или когда герои бегут из богатого дома под дождем, они все время спускаются вниз. Получается такой роуд-муви под горку. Единственный способ изменить направление — деньги, и это печальная реальность. Один из моих любимых нуаров — «Сила зла» Абрахама Полонски, и там в финале есть замечательный кусок, где герой бежит по лестницам около моста — все ниже и ниже и ниже. Я хотел добиться чего‑то подобного.
— Вы заигрываете даже с хоррором
— Ну, в фильме есть моменты жестокости, но мы не показываем много кровищи, какие‑то отрезанные конечности и все такое прочее. На мой взгляд, чем больше на экране кровавого хардкора, тем меньше зритель верит в него. Он думает: «Ага, отличный грим, кровь выглядит очень натурально». А подлинного ужаса становится меньше. В самой кровавой сцене в кульминации у нас все происходит настолько быстро, что зритель даже не успевает толком ничего разглядеть. Я смонтировал ее так, поскольку мне кажется, что это более эффективно.
— У вас в стране много смеются над северокорейской пропагандой?
— У северокорейских ведущих очень специфическая манера говорить, для нас это звучит ужасно смешно. И многие телевизионные комики и стендаперы их пародируют. А поскольку к обстоятельствам фильма имеет отношение потенциальная северокорейская атака, я подумал, что герои вполне могли бы шутить на эту тему.
— Принято считать, что в Северной Корее ад, а в Южной все отлично, но, видимо, все не так просто.
— Южная Корея, разумеется, экономически несоизмеримо благополучнее Северной. Но несмотря на все аккумулированные обществом блага, у нас по-прежнему есть огромный класс бедных людей. И чем лучше живут богачи, тем обиднее беднякам, — эту поляризацию можно наблюдать в большинстве стран. Понятно, что у вас или на Западе Южную Корею представляют как страну кей-попа и модных телесериалов и автоматически думают, что мы купаемся в деньгах. Люди ожидают от Кореи изысканной, стильной картинки, и кого‑то шокирует, наверное, что у нас есть нищета. Когда я в 1995 году в первый раз смотрел «Ненависть» Матье Кассовица — пригороды, бунты, все эти суровые молодые люди, — я понятия не имел, что в Париже и такое бывает!
— Расскажите как вы подбирали актеров для фильма?
— Для этого фильма было важно собрать актерский состав, внутри которого все хорошо сочетались бы друг с другом, создавая эффектный ансамбль, как это бывает с футбольной командой. Они должны были производить впечатление семьи с первого взгляда, поэтому я много думал об этом. Первым, кого я пригласил, был Сон Кан Хо. Затем, когда я снимал «Окчу» с Чхве Ю Щик, я подумал, что было бы забавно снять его в роли худощавого сына Сон Кан Хо. После появилась похожая на него Пак Со Дам, которая обладает отличными актерскими навыками и демонстрирует характерное, смутное чувство реальности, и была утверждена на роль его сестры. Было важно выразить физическую связь между членами семьи, так что мы искали актеров, которые были бы похожи друг на друга. Что касается актрисы Чан Хе Джин, мне понравилась сдержанная, повседневная сила, которую она излучала в фильме «В нашем мире», поэтому я взял ее на роль сильной жены Сон Кан Хо.
Что касается семьи Паков, я не хотел повторять типичный клишированный образ высшего общества, который вы видите в корейских телевизионных драмах. Мне нужны были актеры, которые создавали бы культурный и добрый семейный портрет. Меня всегда впечатляло многогранное обаяние Ли Сон Гюн, поэтому он сыграл роль мистера Пака. Что касается Чо Ё Джон, она кажется мне похожей на невероятно глубокую и таинственную алмазную шахту, которую еще предстоит изучить. Поэтому я выбрал ее, в надежде раскрыть хотя бы часть этой тайны. В фильме не один главный герой, поэтому было очень важно, как актеры взаимодействуют друг с другом. В финале я был им очень признателен за то, что каждый сыграл свою роль так здорово, как это бывает в слаженной футбольной команде.
Какой образ современного общества вы хотели передать через этот фильм?
Я думаю, что один из способов изобразить продолжающееся разъединение и неравенство в нашем обществе — это мрачная комедия. Мы живем в эпоху, когда господствует капитализм, и у нас нет другой альтернативы. Не только Корея, но и весь мир сталкивается с ситуацией, когда капиталистические догмы невозможно игнорировать. В реальном мире пути людей, таких как наши безработные герои и семья Паков, вряд ли когда-либо пересекутся. Единственный пример — это трудоустройство одних к другим, например, когда кого-то нанимают в качестве репетитора или домашней прислуги. В таких обстоятельствах случаются моменты, когда два полярных класса оказываются так близко, что чувствуют дыхание друг друга. В этом фильме две семьи, безо всякого злого умысла с обеих сторон, оказываются в ситуации, где малейшее движение может привести к надлому и взрыву.
В современном капиталистическом обществе существуют незримые рейтинги и касты. Мы стараемся их не замечать, сквозь пальцы смотрим на классовую иерархию как на пережиток прошлого, но реальность такова, что существуют границы, которые невозможно пересечь. Я думаю, что этот фильм обнажает неизбежные трещины, появляющемся когда два класса сталкиваются друг с другом в сегодняшнем все более поляризованном обществе.
— Как вы думаете, что вынесут зрители этого фильма?
Я просто надеюсь, что он даст пищу для размышлений. Это местами забавный, страшный и грустный фильм. Если благодаря ему зрителям захочется выпить и обсудить все идеи, которые появились у них во время просмотра, я буду считать свою работу выполненной.
